Повреждение здоровья при гипнозе. Установка Гипноз положительные изменения

Термин «гипноз» (от греч.: hypnos - сон; Гипнос - древнегреческий бог сна, сын богини Ночи) в русском языке имеет два значения: как особое, временное состояние сознания человека («находится под гипнозом») и как процесс воздействия, приводящий к этому состоянию («поддаваться гипнозу» = поддаваться гипнотическому воздействию).Гипноз вызывается либо другим человеком (например, гипнотизером) и тогда говорят о гетерогипнозе, либо самим человеком и тогда говорят об автогипнозе.Гипнотическое воздействие также имеет два значения: воздействие с целью вызова гипноза и воздействие на человека, уже находящегося в гипнозе, с какой-либо другой целью (например, гипнотерапии, т.е. лечения).Гипноз рассматривается как общее понятие по отношению к понятиям «гипнотический сон» и «гипнотический транс». Следует дифференцировать понятия «гипноз» (как процесс) и «внушение» (как процесс): первое является частным по отношению к более широкому понятию в психологии - понятию «внушение» как воздействию не только с целью вызова гипноза, но с иными целями (расположения к себе, совершения человеком определенных поведенческих актов и т.п.). При этом, хотя внушающее воздействие и может оказываться на человека в бодрствующем состоянии, информация в основном адресована подсознанию.Таким образом, в принципе следует дифференцировать понятия «внушаемость» и «гипнабельность», хотя во многом они синонимичны.

2. Гипноз как состояние сознания

Сознание человека, находящегося в гипнозе, выключено полностью (при гипнотическом сне) или частично (при гипнотическом трансе, когда человек осознает, что он в гипнозе), что физиологически выражается в торможении коры головного мозга, за исключением одного участка - так называемого сторожевого пункта, благодаря которому осуществляется раппорт - своеобразная связь между гипнотизером и гипнотизируемым.Таким образом, гипноз как состояние - это измененное состояние сознания; по принятой классификации - не нормальное (в смысле - не типичное), не патологическое, частично или полностью не функционирующее сознание.Состояние гипноза характеризуется своеобразной блокировкой сознания: в то время как органы чувств (слух, зрение...) работают нормально и от них поступают в мозг нервные импульсы, в сознание эта информация не проникает: оно блокировано словесным воздействием гипнотизера; в результате загипнотизированный не осознает информацию, поставляемую ему (его сознанию) собственными органами чувств. Таким образом, загипнотизированный человек может находиться с открытыми глазами и при этом ничего не видеть вокруг себя; точнее, на сетчатке его глаз внешние предметы отражаются, нервные импульсы по зрительным нервам достигают мозга, но в кору (заведующую сознанием) не поступают (это состояние называют «негативной галлюцинацией» - термином, по нашему мнению, не очень удачным).Одновременно с этим в подобном состоянии у человека можно вызвать видения того, что в его окружении отсутствует («Вы в саду» - и человек видит деревья). Возникает эффект «центрального зрения», когда появляющиеся в мозгу образы вызываются не органами чувств, а словами гипнотизера (так называемая позитивная галлюцинация). И это явление дает нам основание сделать весьма важный (хотя и не имеющий прямого отношения к теме «гипноз») для понимания проблем экстрасенсорного восприятия вывод: человек может видеть (в смысле осознавать зрительные образы) не только глазами (как Вы сейчас видите эти буквы), но и мозгом: зрительный образ может возникать в сознании не только благодаря действию органа чувств - глаз, но и вопреки его действию, а благодаря возникшему от непосредственного воздействия извне на кору головного мозга очагу возбуждения в зрительных отделах коры. Отсюда: видеть можно и без глаз, т.е. помимо органов чувств, т.е. экстрасенсорным путем. Другой разговор - что видеть: то, что создано органами чувств, или то, что создано помимо органов чувств - экстрасенсорным путем (ведь когда я попрошу Вас представить лицо хорошо знакомого Вам человека, Вы увидите это лицо экстрасенсорным путем). Таким образом, вполне реально прямое воздействие на корковые зоны органов чувств, минуя сами органы.И коль скоро мы заговорили о физиологии центральной нервной системы, следует еще отметить: есть мнение (автору не известны экспериментальные его доказательства, хотя это не противоречит теории), что в состоянии гипноза уменьшается активность левого полушария мозга и активизируется его правое полушарие.Гипнотическое состояние сознания характеризуется не только блокировкой сознания от внешних сигналов (кроме голоса гипнотизера), но и блокировкой собственных желаний, потребностей, установок. Под гипнозом человек желает только того, что исходит от гипнотизера; какая-либо инициатива полностью отсутствует; свободная воля практически подавлена, как подавлена и критика.И в этой связи весьма важной является следующая проблема:

3. Гипноз и степень свободы в поступках

Система личности каждого человека представляет собой каркас ценностей типа «это - хорошо», «это - плохо» («любить людей - это хорошо», «красть - это плохо», «чистить зубы - это хорошо», «делать недобросовестно - это плохо» и т.п.). И именно этими своими ценностными ориентациями человек руководствуется в жизни: если его не вынуждают обстоятельства, то он обычно делает то, что считает хорошим, и не делает то, что сам считает плохим.Но состояние гипноза - это состояние блокирования сознания не только для информации извне, но и для информации «изнутри» - из собственной системы ценностей данной личности (где и записано, что такое хорошо и что такое плохо).Человеку в его обычном (не гипнотическом) состоянии дают лист бумаги и говорят: «Разорвите этот лист». Большинство наших слушателей (на наших тренингах) на это реагировали так: «А зачем?» И в этом вопросе скрыто стремление выяснить: соответствует ли его собственным ценностям цель данной просьбы, цель данного поступка (разрыва листа бумаги). При повторной просьбе это сделать многие из них это делают, но при этом испытывают некий психический диссонанс: все-таки что-либо уничтожать «просто так» - это не соответствует одной из их ценностных ориентации - «не уничтожать» без надобности имущество. Но насколько эта ценность («не уничтожать») сильна? Ведь кто-то и не стал спрашивать «а зачем?», а просто взял и, не испытывая при этом почти никакого дискомфорта, разорвал лист; кто-то спросил, а затем почти спокойно это сделал; а кто-то, делая это, «пересиливал себя» - приносил в жертву одну ценность («не уничтожать») ради достижения другой ценности (либо чтобы уважаемому человеку - профессору реализовать его просьбу, что является ценностью; либо ради ценности «послушания» - вот так он воспитан: «надо слушаться старших»).Но если бы всех этих людей погрузить в гипноз и дать такую же команду, практически они все выполнили бы ее без какого-либо внутреннего сопротивления - собственная ценностная ориентация «не уничтожать» оказалась бы слабее приказа гипнолога. Так же многие выполнили без гипноза и команду «разорвать эту брошюрку», хотя «многие» означает, что некоторые при этом все-таки «переживали», что можно заметить по некоторой медлительности в выполнении (по сравнению с выполнением команды «разорвать лист»). И это понятно: установка «не рвать книги» - более сильная, чем установка «не рвать бумагу (да к тому же чистую)». И тем не менее - разорвали брошюрку (по содержанию совершенно для них не значимую), принося таким образом в жертву одну свою ценность ради достижения другой, которая сейчас доминирует - ценности послушания (которая в данном случае создана искусственно: «Вы будете слушаться меня и выполнять все мои команды»). Ну а под гипнозом они поступили с брошюркой точно так же, как с чистым листом бумаги, - разорвали.Но насколько далеко так можно уйти, какие еще ценности человек может под гипнозом принести в жертву ради ценности послушания? Ответ на этот вопрос и есть ответ на проблему о свободе воли под гипнозом: может ли человек сделать под гипнозом все, что угодно гипнотизеру, вопреки всем своим ценностям, или нет?...Испытуемому, находившемуся под гипнозом, дали в руки склянку и сказали, что в ней азотная кислота (испытуемый по своему образованию знал, что это такое). На самом деле в склянке была безобидная жидкость. Затем человека подвели к другому человеку и приказали вылить «кислоту» тому в лицо. Испытуемый не выполнил команду - ценность «послушания» оказалась все-таки меньшей, чем ценность «здоровья другого человека». Тогда последовал новый приказ гипнотизера с информацией, что стоящий перед ним человек готов убить ребенка. Загипнотизированный выполнил команду - плеснул в лицо «кислоту», проявив таким образом систему своих ценностей: ценность «жизнь ребенка» плюс ценность «послушание» оказались выше ценности «здоровье другого человека».А вот еще один пример эксперимента, участником которого был автор. Испытуемому в гипнозе дали в руки картонный нож и сказали, что это настоящий нож. Затем ему дали команду «ударь ножом в грудь» другого человека. Загипнотизированный не выполнил команду (ценность «жизнь человека» оказалась выше ценности «послушание»); ему повторили команду еще и еще раз (повышали ценность «послушания») и, наконец, он выполнил команду - «ударил ножом в грудь», но - рукояткой в грудь, а не острием лезвия. И таким образом его подсознание (а в гипнозе человеком управляет только подсознание) как бы «схитрило» - удовлетворило ценность послушания (ударил) и удовлетворило ценность жизни другого человека (не убил).Таким образом, человек под гипнозом будет сопротивляться команде, если его действия будут противоречить достаточно высокой для него ценности (по сравнению с ценностью послушания); и не будет активно сопротивляться команде, если она хотя и противоречит какой-либо его ценности, но последняя для него не очень высокая - «нельзя рвать брошюрки» (в том числе и по сравнению с ценностью послушания, которая у него могла быть достаточно выражена и до гипнотизации - по его характеру).И получается, что подобным образом можно выявить, что для человека очень ценно, что менее ценно, а что совсем не ценно, хотя он и говорит нам, что это для него важно. Но известно: то, что в сознании человека (а говоря «поверьте, это для меня очень важно», он проявлял свое информационное поле сознания), не всегда соотносится с тем, что в его подсознании, которое в основном и управляет поведением людей. Следовательно, посылаемая под гипнозом команда будет реализована или не реализована в зависимости не от системы осознаваемых ценностей («я знаю, что жестокость - это плохо» - это в сознании человека), а от системы ценностей подсознания (где жестокость может оцениваться с плюсом). Отсюда вывод: то, что называют «волей» применительно к гипнотическому состоянию, есть система подсознательных ценностей, которая и проявляется в реализации или нереализации команд гипнотизера. Иначе говоря, гипноз мог бы быть использован и для психодиагностики системы истинных (подсознательных) ценностей человека. Однако обычно гипноз используется для других целей.

4. Цели применения гипноза

Таких целей несколько, и все они основаны на одном принципе гипнотизации - инактивации сознания и, как следствие, активизации подсознательного информационного поля, выявлении того, что находится в подсознании у человека.И получается, что одна из основных целей гипноза - выявление содержания подсознания, что важно, например, в интересах психопатологической диагностики.Ведь известно, что все, что когда-либо происходило с человеком, все, что когда-либо воздействовало на него (и неважно, осознавал человек это воздействие или не осознавал, например, «увидел, но не обратил внимания (не осознал увиденное)»), все это оседает в его подсознательном информационном поле, в том числе и так называемые психотравмирующие ситуации. Например, в детстве с ребенком обошлись ужасным образом, со временем это событие «забылось» (оказалось, благодаря психологической защите вытесненным в подсознание), но вытесненная таким образом информация продолжает оказывать влияние на психическую жизнь человека в виде, например, необъяснимых фобий (страхов), неизвестно каким образом образовавшихся установок («эта женщина по непонятным причинам не любит всех мужчин и старается избегать контактов с ними, хотя и не помнит, чтобы когда-либо от них исходила реальная угроза»).Так вот, погрузив человека в гипноз и заблокировав его сознание от внешней информации = обеспечив доступ в сознание подсознательной информации (обеспечив ее осознание), можно выявить в его «забытых страницах» биографии подобное психотравмирующее событие, что успешно делается в ходе регрессионной терапии (а гипноз в этом случае называется регрессионным гипнозом).Более того, существует предположение, что подобная психодиагностика возможна, если психотравмирующее событие произошло не в этой жизни человека, а в одной из его прошлых жизней.В регрессионном гипнозе (который по технике практически не отличается от обычного гипноза, за исключением некоторых деталей) можно не только выявить психотравмирующую ситуацию или фактор в прошлом, но и даже стереть его, внушив пациенту в гипнозе, что «этого никогда не было, а все это - только приснилось однажды...». Этот прием регрессионной психотерапии был разработан М. Эриксоном и получил его имя - эриксонианский гипноз.Внушением человеку, находящемуся в гипнозе, можно не только изменить его знания о собственной истории, но даже некоторые биофизические характеристики его организма. Например, изменить болевую чувствительность - заблокировать ее, и тогда человек не будет чувствовать боли (что, кстати, опасно, поскольку боль - наш сторож; но вполне приемлемо при каких-либо медицинских манипуляциях, которые могут вызвать болезненные ощущения; отсюда вполне реальна операция «под гипнозом»). Более того, можно, например, изменить силу мышц, и тогда человек может поднять груз, который в обычном состоянии он не смог бы поднять.В гипнозе можно не только изменить физические способности, но и спровоцировать, вызвать к жизни те творческие способности, которые имеются у человека, но по каким-либо причинам не были реализованы в его жизни. В этой связи приводят случай, когда «200 испытуемых лиц, которые тестировались профессором В. Райковым в Московской психоневрологической клинике, в состоянии гипноза внезапно продемонстрировали удивительные творческие способности, например, в рисовании, лепке из глины или выдувании стекла. Наблюдалось также усиление возможностей памяти у всех испытуемых лиц: так, они смогли в гипнотическом состоянии за одно и то же время выучить в шесть раз больше иностранных слов». Вот уж поистине возможности человека безграничны.Последнее замечание в цитате выводит нас еще на одну практическую цель гипнотизации - введение в состоянии гипноза учебной информации, что родственно гипнопедии (обучении во время физиологического, естественного сна).Определенное место в практическом приложении гипноза принадлежит автогипнозу.

5. Гипноз, автогипноз и медитация

Когда говорят о гипнозе, то чаще всего имеют в виду гетерогипноз - гипнотизацию одним человеком другого. Но иногда пишут и об автогипнозе - введении в особое состояние психики самого себя. При этом следует отметить, что многочисленные руководства по гипнозу обычно лишь упоминают об автогипнозе, представляя в основном технику гетерогипноза. И при этом дается информация, которая практически ничем не отличает автогипноз от медитации по технике погружения и по состоянию сознания: и там и там говорится о сужении сознания, об освобождении его от какой-либо информации, о достижении «чистоты» сознания и т.п. И все это убеждает в том, что состояние сознания, возникающее при автогипнозе, идентично состоянию медитативного транса, а технология и техника при автогипнозе идентичны начальным техникам медитации.

Возможно, практикующие врачи уклоняются от использования гипноза из опасения, что столкнутся с такой реакцией на гипноз, с которой не смогут справиться. В конце концов, если гипноз производит глубокие изменения в сознании, восприятии и ощущениях, могут ли события выйти из-под контроля в течение сессии? Полагаем, что большинство клиницистов слышали об одной или нескольких неблагоприятных реакциях, произошедших во время гипноза. Действительно, время от времени негативные эффекты, как их называют, иногда могут происходить - терапевт должен быть подготовлен к тому факту, что меньшинство (то есть от 8% до 49%) людей сообщает о преходящих негативных постгипнотических состояниях (напр., о головных болях, головокружении, тошноте, ригидности затылочных мышц, умеренных когнитивных искажениях). Впрочем, нам есть, что к этому добавить. За годы наших экспериментальных исследований значительное большинство испытуемых - около 80% (Lynn, Martin, & Frauman, 1996) — описывало свой опыт гипноза как очень позитивный (например, расслабление). Наши клинические испытания привели нас к выводу, что большинство пациентов оценивает свой опыт гипноза в столь же позитивных терминах.

Из множества обзоров (Сое & Ryken, 1979; Lynn, Brentar, Carlson, Kurzhals, & Green, 1992; Lynn, Martin, & Frauman, 1996) исследований относительно гипноза и его негативных эффектов стало ясно, что негативные реакции встречаются также и после негипнотического лечения. При этом гипноз вызывает не более негативные состояния, чем такие обычные действия, как сидение с закрытыми глазами, сдача экзамена в колледже, посещение занятий в колледже и жизнь в колледже вообще. Однако из-за распространенных заблуждений, касающихся гипноза, (например, транс, потеря контроля) и временных негативных постгипнотических реакций пациенты по ошибке приписывают эти негативные реакции гипнотически наведенному измененному состоянию сознания.

Тем не менее возможность негативных или непредвиденных реакций заслуживает тщательного внимания со стороны терапевта. Мы столкнулись с множеством подобных негативных реакций в своей собственной практике. Большинство негативных реакций встречалось в ранние годы нашей работы с гипнозом. В одном из случаев пациентка получила внушение мысленно отправиться на берег и считать волны в качестве техники углубления. Спустя минуту после внушения пациентка разрыдалась и, когда ее пробудили от гипноза, рассказала, что она и в самом деле ходила на озеро на предыдущей неделе и, стоя у края воды, размышляла о самоубийстве. В другом случае пациентка с диагнозом пограничного личностного расстройства выбрала в качестве своего излюбленного места остров и, хотя первоначально она сказала, что чувствует себя комфортно и расслабленно, сильно забеспокоилась, поскольку вообразила, что к берегу острова приплыли акулы-убийцы и они приближаются к ней на ногоподобных отростках. Эти примеры подразумевают, что ранее существовавшие психологические проблемы или воспоминания о неприятных событиях могут быть связаны с психологическим дистрессом, но похоже, что это относится к содержанию памяти или к спонтанным мысленным образам, а не к использованию гипноза как такового (Lynn, Martin, & Frauman, 1996).

К счастью многие негативные эффекты можно предотвратить или минимизировать (см. также Crawford, Hilgard, & MacDonald, 1982; MacHovec, 1986; Page & Green, 2002), и мы рекомендуем следующие шаги, чтобы гарантировать самый позитивный из возможных опыт гипноза. Многие из этих рекомендаций резюмируют и подкрепляют ранее сказанное относительно необходимости обучения пациентов и создания наборов терапевтических ответов, чтобы максимизировать гипнотическую внушаемость и терапевтическую пользу.

Тщательно оцените медицинскую и психологическую (до- и после лечения) историю каждого пациента (например, страхи, фобии, социальные проблемы), психологические защиты и копинг-навыки. Отметьте подкрепление обстоятельствами или любую вторичную выгоду, поддерживающую или усиливающую текущие симптомы. Попробуйте предвосхитить негативные реакции. Как вы помните из нашего более раннего обсуждения, обсессивно-компульсивные, пограничные, параноидальные и психотические пациенты, вероятно, слабые кандидаты на клинический гипноз или требуют особых терапевтических мер.
Тщательно оцените ожидания пациентов, их установки и убеждения относительно гипноза. Спросите их о предшествующих опытах гипноза и выявите наличие признаков предыдущих негативных реакций и их источники (например, бедная техника терапевта при обсуждении чувствительных вопросов, которые вызвали тревогу). Освободите пациентов от иллюзий, например, что гипноз - это быстрое лечение или дорога к подсознанию. Демистифицируйте гипноз и исправьте любые неверные представления о нем. Изобразите гипноз как терапевтический инструмент, который может содействовать расслаблению и усилить самоконтроль.
Если, несмотря на предпринятые усилия обучить пациента, он все еще очень обеспокоен вопросами доминирования или потери контроля над собой, обдумайте предъявление таких гипнотических процедур, как работа с воображением, с целенаправленными фантазиями или самогипноз.
Определите, какую роль будет играть гипноз в лечении, и обсудите эту роль с пациентом. Полностью подготовьте его для гипноза, структурируйте его реалистичные ожидания и сохраняйте высокую степень гибкости и открытости, чтобы переосмыслить не только центральную проблему, но также и роль гипноза в психотерапии.
Получите согласие пациента участвовать в гипнозе на основе его полной информированности. Это особенно важно, когда исследуются прошлые проблемы. В таких случаях пациенты должны знать о возможности гипноза усилить их доверие к неточным, также как и к точным воспоминаниям, что нами уже обсуждалось. Однако не привлекайте внимания к возможности негативных последствий (например, головных болей) - перед гипнозом, в течение гипноза или после него. Такая тактика может быть чрезмерно наводящей. Тем не менее, рассмотрите гипнотический опыт пациента и однозначно дайте понять пациенту, что, если он захочет обсудить какой-нибудь аспект этого опыта, он может свободно и без стеснения связаться с вами после сессии.
Упорно трудитесь, чтобы установить с пациентом устойчивый рабочий альянс, как средство сдерживания негативных или идеализированных реакций переноса (Lynn, Kirsch, & Rhue, 1996).
Будьте разрешающим. Предоставляйте бережно варианты как терапевтические двойные послания, так чтобы любой выбор продвигал улучшение и минимизировал сопротивление. Отмечайте, что человек делает «правильно», и комментируйте это. Например, фокусируясь на небольших изменениях в дыхании пациентов и говоря о том, что эти изменения показывают, что пациент начинает расслабляться тем самым способом, который способствует погружению в гипноз, - терапевт может передать идею, что изменение начинается со столь незначительных изменений, что они могут ускользать от внимания. Такая техника позволяет малые приращения, вызванные, например, случайными колебаниями, интерпретировать как знаки терапевтического успеха (Lynn, Kirsch, & Rhue, 1996).
Следуйте изречению: «Никогда ничего не лечите гипнозом, если вы не обучены или технически не оснащены, чтобы вылечить это без гипноза» - это незаменимая защита от неуправляемых реакций. Так, абреакции, возникающие при умелом и чутком использовании техник когнитивно-поведенческой экспозиции, могут принести существенную терапевтическую пользу. Однако терапевты должны обучаться использованию таких техник (с гипнозом или без него) перед их введением в свою клиническую практику.
Если терапевт осознает у себя наличие, в частности, сильного позитивного, сексуального или враждебного чувства к пациенту или чувствует потребность управлять терапевтическим взаимодействием, мало заботясь о благополучии пациента, - ему следует обратиться за консультацией, супервизией или индивидуальной психотерапией. Абреакция - выход избытка сдерживаемых эмоций при повторном переживании травматического события. - Прим. ред.
Вообще, избегайте прямых внушений, чтобы ослабить симптомы без возникновения обоснованной адекватной психологической защиты и копинг-навыков (Lynn, Martin, & Frau man. 1996). Примите во внимание готовность пациента испробовать что-нибудь новое или сделать необходимые изменения в жизни. Как изменилась бы жизнь человека, если бы симптома больше не было? Что должно было бы измениться в жизни человека, чтобы освободиться от этого симптома? Внушения для ослабления симптома, возможно, более безопасны и более эффективны, чем внушения для устранения симптома, а разрешающая формулировка может упреждать ощущение неудачи и уважать интуитивное ощущение тайминга* пациентом. Следующее внушение, например, может быть предпочтительнее, чем прямое внушение того, что пациент больше не будет чувствовать боль. Боль - это важный сигнал опасности, и боль, которую вы испытали когда-то, служила этой полезной функции. Но интересно, вам все еще нужен тот уровень дискомфорта, что вы испытали в прошлом, или нет? По мере того, как вы учитесь обращать более пристальное внимание на мудрые сигналы своего тела, ваша потребность в интенсивном получении боли становится все меньше и меньше - пока не останется немного дискомфорта, чтобы всего лишь напоминать вам относиться к своей спине с уважением.
После гипноза убедитесь, что пациент полностью активен, не чувствует себя сонным или вялым и не имеет никаких других непреднамеренных результатов внушений, когда уходит из вашего офиса.

Если вы будете следовать этим рекомендациям и развивать хорошее клиническое мышление, мы уверены, что вы оптимизируете состояния гипноза у своих пациентов и минимизируете возможность неблагоприятных реакций на те гипнотические процедуры, которые мы рекомендовали в ходе нашего обсуждения.

В 30-х годах прошлого века, если верить документам (дело № 274), имел место фантастический факт: хронический алкоголик и патологический палач превратился в благообразного писателя. Речь идет о командире одного из отрядов частей особого назначения Аркадии Голикове. Будучи приговоренным к расстрелу спецкомиссией во главе с комбатом ЧОН Я.А.Виттенбергом за бесчинства в отношении гражданского населения Ачинского уезда Енисейской губернии, А.Голиков остался в живых. Смертная казнь была заменена на лечение в психиатрической лечебнице. 18-летнего садиста отвезли в психушку, потом в другую, третью… Так продолжалось, пока неизлечимый больной не попал в харьковский психоневрологический диспансер. Здесь работали основоположники мировой гипнологии и клинической психиатрии, такие как Александр Лурия, ученик Выготского, и Константин Платонов, ученик Бехтерева. Один изобрел детектор лжи и создал науку нейропсихологию, а другой ввел в клиническую науку понятие гипнотерапии и основал социальную психологию. Оба в тот момент занимались вопросами подлинности преобразования личности под влиянием гипноза. Очевидно, неподдающийся лечению душегуб оказался подходящей моделью, иначе чем объяснить факт полного преображения Голикова? Исчезла тупая злоба, появилась спокойная наблюдательность. Человек, который не любил держать в руках ручку (А.Голикову вменялось, в том числе, нежелание заниматься бумажной работой – вести протоколы допросов и приговоров), стал писать рассказы и повести. Так родился Аркадий Гайдар, книги которого переиздавалась на всех языках мира более тысячи раз.

Куда же подевался приговоренный к расстрелу чоновец Аркаша Голиков, память о зверствах которого до сих пор жива в Хакассии? Я как практикующий гипнотерапевт решили найти ответ на этот вопрос самым надежным путем – экспериментально. Две личности – это феномен сто раз описанный в специальной литературе. Другое дело - внушение, способное действовать после выхода из гипноза. Ведь речь идет о наделении человека наклонностями и ценностями, которые должны сохранять роль императива на протяжении всей его жизни.

Я отобрал добровольцев, которые легко поддаются гипнозу, но результата не было. Обычный гипноз не позволял внушению сохраняться дольше его действия. Тогда я решил давать гипнотические установки в состоянии амнезии (беспамятства). Погружал добровольцев в амнезийный транс и на следующий день мои подопечные как миленькие выполняли все, что было им задано, пока они находились в беспамятстве: отправляли СМС, переводили деньги, делали, что поручено. То же самое они выполняли через неделю, если во внушении содержалось указание на соответствующий день календаря. Единственное, что ухудшало статистику результата – принципы и воспитание его участников. Если задание входило в противоречие с внутренними установками человека, то оно не выполнялось. То же самое – в отношении заданий, слишком хлопотных в реализации. Оказалось, испытуемые, наткнувшись на сложности, довольно быстро находили причины для того, чтобы не выполнять подсознательную установку. С внушениями физиологического характера (типа «ваши руки склеены») дела обстояли хуже – их действие после выхода из гипноза едва наблюдалось, а если и имело место, то совсем недолго. В лучшем случае, два-три часа.

Размышляя над тем, как сделать гипнотическую установку императивом, я обратил внимание на то, что неожиданная страсть Голикова к писательству обнаруживала себя на фоне психосоматических расстройств, которые сопровождали его всю жизнь. Иными словами, харьковские корифеи почему то не стали полностью избавлять Голикова от его проблем. Не получилось? Или не захотели?

Я решил проверить, какую роль фобические рефлексы могли сыграть в состоявшемся духовном просветлении Голикова. Для этого добровольцы снова были отправлены в глубокий транс, но на этот раз они должны были вспомнить детские психотравмы. Методом возрастной регрессии я помогал им найти роковые воспоминания и снова пережить их. В этот момент, используя «горячее» состояние психики, я внушал запланированные установки. Я пытался воспользоваться беззащитным состоянием нарождающегося рефлекса, чтобы внести в него свои «дополнения».

Результат превзошел все ожидания. Оформившись как элемент психической подсистемы, это внушение, после выхода испытуемого из гипноза, обнаруживало себя как навязчивая идея. На следующий день доброволец ничего не помнил, но находил поводы, причины и оправдания, чтобы выполнить внушение, даже если тому мешали различные обстоятельства, в том числе внутренние принципы. Причем, сила неосознанного желания со временем не угасала. Теперь стало ясно, почему корифеи Сабуровской дачи сохранили Голикову его психосоматические расстройства. Оказывается, внушение может подпитываться той же энергией, что и фобия. Исчезнет фобия – исчезнет и внушение, а пока они вместе – это действующий элемент подсознательной психики человека.

Я не знаю, раскрыл ли эксперимент феномен рождения Аркадия Гайдара, но он доказал, что суггестивное воздействие на рефлекторную деятельность человека – это реальность. Таким образом, преображение Голикова в Гайдара вполне могло быть осуществлено средствами гипноза (правильнее – транса). Особенно, если не забывать, что Голиков был переведен в харьковскую лечебницу, когда там работали Александр Лурия и Константин Платонов – первопроходцы, в том числе, и в возрастной регрессии. Возможно, они воспользовались фобическими рефлексами, недостатка которых в психике Голикова не ощущалось, чтобы «приживить» к ним идею смирения и писательства. Так родился Аркадий Гайдар. Сам он, должно быть, не догадывался о природе своего нового увлечения, а когда стал известным писателем, то советское руководство и вовсе засекретило всю информацию. Гайдар жил со своими фобиями до самой смерти, что обеспечивало ему постоянный приток вдохновения.

Какие перспективы у «харьковского метода»? На мой взгляд, мы имеем дело с абсолютно рабочей технологией редактирования личности. Она, что называется, «не лишена недостатков», но по сравнению с тем, как лечат, например, рак (радиацией и химией), эта технология выглядит вполне гуманной. Тем более что фобию можно не только сохранить, но и сгладить. Можно ее полностью уничтожить и создать новую – безопасную и бесхлопотную. Главное – преодолеть бытующий в медицине конфронтационный подход к фобическим образованиям. Он мешает разглядеть в сильных и сверхсильных впечатлениях детства инструмент формирования характера человека, его акцентуаций. Что нам мешает самим взять в руки этот инструмент?

Регрессивный гипноз. Изменение ядра личности

Возможности гипноза. Можно ли зверя превратить в пастыря?
Как известно, первым в Рай попал разбойник Варрава. Перерождение душегуба в святого страстотерпца произошло мгновенно, когда Варрава уверовал в Христа. Тем самым евангельская легенда как бы недвусмысленно указала на механизм перерождения, в основе которого – изменение верований - представлений, не требующих доказательств своей истинности. Во всяком случае, так словари трактуют понятие веры.

Точно так же выглядит история командира одной из частей особого назначения (ЧОН), свирепствовавших в Сибири после окончания Гражданской войны. Будучи втянутым в водоворот революционных событий еще 14-летним подростком, А. Голиков до своего совершеннолетия успел поучаствовать в самых зверских акциях Гражданской войны, таких как подавление тамбовского восстания крестьян, и к 18-ти годам превратился в совершенное чудовище. Подвиги «Аркаши» в Енисейской губернии (современная Хакассия) заставляли содрогаться даже самих чоновцев. Дело дошло до того, что 3 июня 1922 года на Голикова было заведено дело № 274, и специальная комиссия во главе с комбатом Я.А.Виттенбергом вынесла ему смертный приговор, который не был приведен в исполнение только потому, что успела вмешаться контрольная комиссия при губкоме. Ждавшего расстрела Голикова поместили в психиатрическую лечебницу, а потом - в другую, третью… Так продолжалось, по признанию самого Голикова, «раз 8 или 10», пока не была написана повесть о Мальчише-Кибальчише, ознаменовавшая рождение детского писателя под псевдонимом Гайдар.

Гипноз - магия, искусство, лекарство? Краткий ликбез по гипнозу и гипнотерапии.

Гипноз без мистики. Воспоминания профессора Звоникова об исследованиях Л. П. Гримака

Исследователей до сих пор ставит в тупик чудесное преображение бездушного алкоголика, но материалы кочевания Голикова по психушкам говорят, что чуда не было. Прежде чем полюбить детей и почувствовать тягу к писательству, Голиков оказался в харьковской психиатрической лечебнице. В то время здесь, на базе дачи Сабурова, работали основоположники мировой гипнологии и клинической психиатрии. Это был Петр Бутковский, написавший в 1834 г. первое отечественное руководство по психиатрии «Душевные болезни, изложенные согласно началам нынешнего учения психиатрии». Александр Лурия, изобретатель детектора лжи. Константин Платонов, который проводил опыты по гипнотической регрессии возраста, доказывая предположение Крафт-Эбинга (1893 г.) о возможности подлинного изменения личности человека в соответствии с внушенным образом. Используя тесты Бине-Симона, он констатировал репродукцию переживаний 4, 6 и 10-летнего ребенка, достигнутую в ходе , как «подлинную».

Можно ли считать совпадением полное изменение личности Голикова после его пребывания там, где как раз разрабатывались первые в мире клинические методы редактирования характера человека? В этом смысле Аркаша Голиков с его приступами неконтролируемой ярости и патологическим членовредительством был идеальной моделью для приложения научных разработок платоновской «могучей кучки», так как в его психике, судя по диагнозу («травматический невроз»), роился целый букет такого рода психотравм. Гипнотическая регрессия сама по себе позволяет не только обнаружить, но и использовать злокачественные источники психической энергии, подобно тому, как мы используем старую электрическую проводку, чтобы запитать новое оборудование. Похоже, от корней чудовищных псхотравм Голикова отцы-основоположники клинической гипнологии смогли «запитать» новые поведенческие императивы, внушенные ему в состоянии сомнамбулического транса. Так родился Аркадий Гайдар - умный, наблюдательный человек, способный видеть в каждом ребенке зрелую и в чем-то неповторимую индивидуальность. О подлинности новой личности свидетельствует простой факт: книги Гайдара переиздавалась более тысячи раз на 101 языке мира общим тиражом в 60 миллионов экземпляров.

Я с коллегами из разных стран решил повторить эксперимент Сабуровской дачи, для чего отобрали людей, которые легко поддаются . Цель – проверить эффект постгипнотического внушения на практике и настолько реально его применение в целях изменения личности.

Первый этом эксперимента состоял в том, что мы просто погружали испытуемых в гипнотический сон, во время которого давали установку типа «завтра утром, как проснетесь, напишите СМС оператору, что все хорошо». В общем, действовали привычно, только внушение адресовалось на период после выхода из гипноза.

Ничего не получилось! Никто ничего на следующее утро не написал, потому что все помнили слова внушения и относились к ним весьма скептически («Да ну… Че попало»).

На втором этапе эксперимента решили исправить ошибку и проделали то же самое, но с погружением испытуемого в полную амнезию (беспамятство). Оказалось, что эта мера дает плоды. Особенно в части внушений поведенческого характера. На следующий день наши подопечные как миленькие выполняли все, что было им задано под гипнозом: отправляли СМС, переводили деньги, делали, что поручено. То же самое они выполняли через неделю, если во внушении содержалось указание на соответствующий день календаря. Единственное, что ухудшало статистику эксперимента – принципы и воспитание его участников. Если задание входило в противоречие с внутренними установками человека, то оно не выполнялось. То же самое – в отношении заданий, слишком хлопотных в реализации. Оказалось, испытуемые, наткнувшись на сложности, довольно быстро находили причины для того, чтобы не выполнят внушение. С внушениями физиологического характера (типа «ваши руки склеены») дела обстояли еще хуже – их действие после выхода из гипноза едва наблюдалось, а если и имело место, то совсем недолго. В лучшем случае, два-три часа.

Что такое когнитивная терапия и как она работает?

Эксперименты по гипнозу: гипнотические феномены в глубоком гипнозе (сомнамбулизме). Обучение гипнозу

На третьем этапе эксперимента, мы решили пойти тем путем, по которому предположительно могли пойти великие русские психологи в истории с Голиковым-Гайдаром. Мы стали погружать испытуемых до состояния транса, во время которого методом возрастной регрессии осуществлялся поиск психотравмы. Мы стараясь найти источник какого-нибудь психосоматического расстройства (они есть у каждого) как можно в более раннем периоде жизни добровольца. Когда нам это удавалось, мы погружали его в это воспоминание, и тот вел себя как младенец, каким был в тот момент своей жизни. Пока наш естествоиспытатель заново переживал некогда потрясшее его событие, мы использовали критическое состояние его психики, чтобы именно в этот момент сделать контрольное внушение. Это делалось, чтобы «привить» к древу уже сложившегося психосоматического механизма новые признаки.

Что из этого получилось, можете судить сами. Поведенческое внушение, ставшее элементом старой психотравмы, после выхода испытуемого из гипноза, обнаруживало себя как навязчивая идея. Доброволец ничего не помнил, но находил поводы, причины и оправдания, чтобы выполнить внушение, даже если тому мешали различные обстоятельства, в том числе внутренние принципы. Причем, сила неосознанного желания со временем не угасала – внушение все время подпитывалось за счет психической энергии психосоматической подсистемы, и исчезало не иначе как вместе с ней. То же самое можно сказать о внушениях физиологического характера. Они на глазах формировали в человеке новое психосоматическое отклонение. Например, внушение «не открывать глаза», после выхода испытуемого из гипноза, сразу же начинало формировать нервный тик. Чтобы убрать его, требовалось ликвидировать психосоматическое заболевание, к которому оно была привито.

Анализ сделанных во время эксперимента наблюдений позволил сделать несколько выводов. Во первых, испытания показали, что амнезия позволяет внушению жить независимо от сознания. Это происходит до тех пор, пока человек в семантике, то есть в словах и фразах, не выразит внушенную команду. Причем громко, вслух. Сознание получает информацию через органы слуха, и начинает разбираться. Чары спадают. Таким образом, перед нами древний механизм языческого заклинания и даже «с разоблачением». Во вторых, мы теперь понимаем, что тот же механизм задействован и в формировании фобий. Соответственно виден и процесс лечения. Чтобы избавиться от власти внушения в последнем варианте, стоит сделать то же самое, что сделал бы средневековый маг, чтобы избавить человека от проклятья: выразить эмоцию в словах и тем самым осознать (то есть сделать доступной сознанию) предмет внушения. Разум (сознание) легко вульгаризирует и опошляет любые идеалы, что делает их незначительным и даже ничтожным. В третьих, метод прививания внушений к рефлекторной деятельности организма представляет собой реальный способ изменения личности. Так можно, например, изменять личность преступников с патологическими наклонностями. Пример Голикова-Гайдара подтверждает, что радикальное преобразование личности с помощью гипноза - это не просто реальность, но и новое будущее, которое до этого мы и не могли себе представить. Эксперимент показал, что мы на верном пути и недалек тот час, когда мы сможем повторить чудо преображения.

Куда же подевался погрязший в алкоголизме садист и военный преступник Аркаша Голиков? На этот вопрос отвечают исследования пензенского гипнолога-психиатора О. К. Тихомирова. Будучи учеником одного из харьковских кудесников (научным руководителем его кандидатской диссертации был А. К. Лурия), Тихомиров в «застойные годы» проводил целый ряд гипнотических экспериментов, среди которых заметное место занимало внушение образов знаменитых людей. В ходе этой работы Тихомиров полностью разрушил расхожую точку зрения, получившую жизнь с легкой руки английского психофизиолога Карпентера, утверждавшего, что «гипнотик становится на некоторое время «мыслящим автоматом». Тихомиров доказал, что творческий потенциал человека, пребывающего в гипнотическом состоянии, не убывает, а возрастает. Анализируя результаты своих экспериментов по внушению образов знаменитых художников, шахматистов, спортсменов, музыкантов, Тихомиров пришел к выводу, что в основе перевоплощения лежит гипнотическое раскрепощение личности, повышение ее самооценки. Ведь «переход» испытуемых в другую личность основывался на снятии под гипнозом сковывающих установок («я не могу», «мне это не по силам»), за которыми следовала неосознаваемая перестройка всей мотивационной структуры. Происходило это, потому что они смотрели на мир глазами своих персонажей, что подразумевало парадоксальную трактовку наблюдаемых фактов и явлений, характерную для гениев. «В гипнотическом состоянии первичным фактором, перестраивающим деятельность, - писал Тихомиров, - является появление нового смысла нового отношения к выполняемой деятельности, а как результат - уверенность, смелость, ощущение свободы. Необходимо отметить, что гипнолог не регулирует деятельность испытуемых „поэлементно“. Создавая новое отношение, состояние подъема, он лишь повышает возможности саморегуляции активной деятельности субъекта».

На международном симпозиуме в Тбилиси, кроме учения 3. Фрейда, большое внимание уделялось учению советского психолога Д. Н. Узнадзе.

Дмитрий Николаевич Узнадзе (1886-1950) прожил яркую и неординарную жизнь. Будучи гимназистом, он был исключен из гимназии в 1905 году за участие в митинге против самодержавия и сдает экзамены на аттестат зрелости экстерном. Затем продолжает образование в Лейпциге у знаменитого психолога В. Вундта. В 23 года защищает докторскую диссертацию при университете в Галле (на немецком языке). После революции становится одним из основателей Тбилисского университета, организует Институт психологии, становится его директором, академиком…

Огромной заслугой Узнадзе перед современной психологией является в первую очередь то, что во времена мрачного террора в стране за учение Фрейда и психоанализ он продолжал исследовать глубинные, бессознательные процессы в человеческой психике. Для того, чтобы не раздражать цензоров фрейдистским термином “бессознательное”, он вводит в психологию понятие “установка”.

Согласно учению Д. Н. Узнадзе, сфера действия бессознательного психического настолько широка, что она лежит в основе всей активности личности, как внутренней, так и внешней. В человеческой активности, согласно Узнадзе, бессознательное психическое действие проявляется в виде установок.

Предлагаю вам, уважаемый читатель, провести один из классических опытов по выработке установки. Если Вы возьмете три шара или мяча: два, например, диаметром 6 см, а один - 12 см. Размеры даны примерные. Затем предложите знакомому оценить равенство этих мячей. Он скажет, что два мяча равные по размеру, а один большой. Попросите испытуемого сесть, закрыть глаза, положить руки на колени ладонями вверх, и скажите ему инструкцию типа: “Сравните эти два мяча по величине на ощупь”. Если вы почувствуете, что больший по объему мяч находится в правой или левой руке, то скажите: “в правой” или “в левой”, “глаза не открывать”. Затем вы даете в левую руку мяч больший, а в правую - меньший. Когда испытуемый определит, в какой руке большой мяч, вы снимаете их и через три секунды даете мячи опять - больший мяч в левую руку, а меньший - в правую. Таким образом предъявляете мячи 5-10 раз. На 10-й раз вы подаете в руки два одинаковых по размеру мяча. Одинаковые мячи вы предъявляете 5 раз, и ваш испытуемый, ощупывая их, с закрытыми глазами будет говорить, что он чувствует в правой руке мяч, больший по объему, а в левой меньший. Если испытуемый откроет глаза, то убедится, что мячи одинаковые по размеру, но, закрыв глаза, опять будет в правой руке чувствовать шар, больший по размеру.

Это состояние называется контрастной иллюзией. Д. Н. Узнадзе это состояние определил как готовность к привычному способу реагирования, т. е. как установка. Установки можно вызывать в различных органах чувств, или, как говорят психологи, установки бывают различных модальностей: аудиальные (вырабатываемые на слух, звук), тактильные (осязательные), визуальные (зрительные) и кинестетические (двигательные).

Установки имеют следующие характеристики:

1. Возбудимость фиксированной установки. То есть сколько установочных предъявлений (неравные мячи) требуется испытуемому, чтобы возникла иллюзия? Некоторым людям и 5 предъявлений достаточно, другим и 20 мало.

2. Прочность фиксированной установки. Сколько раз при предъявлении равных мячей возникает контрастная иллюзия? В каком по счету предъявлении человек может стряхнуть с себя иллюзорное восприятие неравенства? Одному достаточно 5 предъявлении, а другому - 20. Иллюзия может “перескакивать” то слева, то справа, один из равных мячей кажется “больше”. Это показатель пластичности установки.

3. Вариабельность установки. Есть люди, у которых один и тот же эксперимент в разные дни вызывает одинаковое количество иллюзий. Но, оказывается, есть люди, у которых прочность иллюзий сегодня одна, а завтра другая. Они говорят: фиксированная установка вариабельна.

От характера работы установок зависит и характер человека. Например, если установка “возбудима” (легкое возникновение иллюзий), то эти люди чаще всего вспыльчивые, экспансивные.

У кого низкая возбудимость, то они инертны, пассивны. Если установка “динамична” (иллюзии не застревают, долго не задерживаются), значит, человек умеет приспособиться к окружению, вынослив в конфликтах.

Если “статична” установка, прочные иллюзии долго не проходят, тогда наоборот. Человек неуживчив, легко ломается в конфликтах. Если установка “вариабельна”, то человек непоследователен и импульсивен.

Установки бессознательны и формируются под влиянием среды. Именно таким образом фиксируются наши стереотипы жизни. Существует множество различных бессознательных установок, которые определяют наше поведение.

В исследованиях Узнадзе встречается описание явления, стоящего за первичной установкой. Он описывает поведение человека, внезапно испытавшего жажду. “Скажем, я чувствую сильную жажду и в этом состоянии я прохожу мимо места продажи прохладительных напитков, мимо которого, впрочем, мне приходилось проходить ежедневно по нескольку раз. На этот раз я чувствую, что вид напитков привлекает, как бы тянет к себе. Подчиняясь этому влечению, я останавливаюсь и заказываю себе воду, которая кажется сейчас мне наиболее привлекательной. Лишь только я удовлетворяю жажду, вода сейчас же теряет для меня привлекательную силу, и если я в таком состоянии прохожу около того места, оно остается вне моего интереса, или же бывает, что я его не замечаю вовсе” (Узнадзе Д. Н. // Экспериментальные основы психологии установки. Тбилиси, 1961).

Явление “внушения” со стороны предметов нам всем известно. Предметы притягивают нас к себе и побуждают к определенной деятельности. Иногда и потребность и сам ее предмет не осознаются человеком, но тем не менее властно определяют его поступки, “притягивают” человека к себе. Так, герой романа “Преступление и наказание” Раскольников, намеревавшийся пойти в полицейскую контору, вдруг находит себя у того места, где им было совершено убийство старухи-ростовщицы.

“В контору надо было идти все прямо и при втором повороте взять влево: она была уже в двух шагах. Но, дойдя до первого поворота, он остановился, подумал, поворотил в переулок и пошел обходом через две улицы, - может быть, без всякой цели, а, может быть, чтобы хоть минуту еще потянуть и выиграть время. Он шел и смотрел в землю. Вдруг как будто кто шепнул ему что-то на ухо. Он поднял голову и увидел, что стоит у того дома, у самых ворот. С того вечера он здесь не был и мимо не проходил. Неотразимое и необъяснимое желание повлекло его” (Достоевский Ф. М. Преступление и наказание. Т. 6. М., 1960. С. 132-133).

Читая, мы видим и чувствуем, как какая-то непонятная сила влечет Раскольникова к месту преступления, и она, эта сила, словно действует помимо него.

Два описанных примера отличны, но в них есть общая особенность, которая и становится центром исследований Д. Н. Узнадзе. При наличии некоторой потребности, предмет, могущий удовлетворить индивида, влечет его к себе и побуждает совершить действие, “требуемое” этим предметом и приводящее к удовлетворению потребности.

В одном случае этот предмет - стакан воды, а в другом - место преступления. В первом примере состояние, вызванное потребностью и ее предметом, осознается, а во втором примере скрыто от человека.

Но в обоих случаях специфическое состояние, возникшее у субъекта, при наличии потребности и ее предмета, выражается в направленности, готовности к совершению определенной деятельности, отвечающей потребности, т. е. установки.

В понимании Д. Н. Узнадзе “первичная установка” выражается в конкретном психологическом явлении - феномен “побуждающего характера” предметов.

Этот феномен может вызывать импульсивные установки, которые переходят в импульсивное поведение. Примеры действия импульсивных установок встречаются буквально на каждом шагу. Вы пишете статью, а рядом стоит тарелка с яблоками или лежит пачка сигарет. Время от времени вы, не отрываясь от работы, машинально протягиваете руку и берете яблоко или закуриваете сигарету. В том случае, если условие, способное удовлетворить потребность, находится перед нами в стандартной ситуации, мы почти никогда специально не задумываемся, что предпринять: “Сами условия ситуации диктуют нам, что надо делать” (Узнадзе Д. Н. Формы поведения человека // Психологические исследования. М., 1966).

Любое импульсивное поведение осуществляется под влиянием актуального импульса сиюминутной потребности и отвечающего ей предмета, диктующего, в буквальном смысле этого слова, что нужно делать.

Стакан воды, стоящий на кафедре, “внушает” лектору, почувствовавшему жажду, взять и выпить его, не прерывая хода своих рассуждений.

Если вы сыты, но чувствуете приятный запах лакомства, то этот продукт “внушает” вам ложный аппетит, и вы его покупаете. Любая женщина, занятая многочисленными домашними делами, в момент появления недостаточно знакомого человека машинально поправляет волосы, направляясь навстречу гостю. Заядлый курильщик, увлеченный разговором, механически будет курить столько раз, сколько будут протягивать ему сигареты.

Многие установки помогают нам жить автоматически в стандартных ситуациях. В этот момент индивидуальные установки не мешают нам думать о других проблемах. Например, у молодого человека, собирающегося на свидание с любимой девушкой, никак не надевается ботинок, и все его усилия оказываются тщетными. Тогда, порядком разнервничавшись, он начинает разбираться, в чем дело, и с досадой обнаруживает, что, увлекшись мечтой о встрече с любимой девушкой, он упорно пытался натянуть ботинок своего брата. Препятствие, возникшее при надевании ботинка, парализует установку, направленную на встречу с девушкой, возникает в сознании потребность узнать причину задержки.

Наши установки могут проявляться и в оговорках, обмолвках и ошибочных действиях. Так, 3. Фрейд в одном из своих исследований рассказывает о председателе, который открывает не предвещающее ему ничего хорошего заседание словами “объявляю заседание закрытым” (вместо “открытым”), не замечая при этом обмолвки. Эта обмолвка приоткрывает то значение, которое собрание имеет для председателя.

Или еще один пример. Юноша, расставшийся с любимой девушкой, начинает встречаться с другой. Оживленно беседуя с ней о чем-то, он несколько раз называет ее именем той девушки, с которой встречался раньше. Его новая знакомая вспыхивает и заявляет: “Ты вовсе не меня любишь”. И сколько бы ни оправдывался юноша, утверждая, что просто оговорился, она проницательно увидела то реальное значение, которое она имеет для юноши, “увидела” ту смысловую установку, которая прорвалась на поверхность в виде обмолвки.

Смысловая установка представляет собой выражение личностного смысла в виде готовности к определенной деятельности. Эта функция может непосредственно проявляться в общей смысловой окраске различных действий, входящих в состав деятельности, выступая в виде “лишних” движений, смысловых обмолвок и оговорок.

Следующий уровень установочной регуляции - цель действия. Цель, будучи представлена в форме образа осознаваемого предвидимого результата, актуализирует готовность субъекта к ее достижению и тем самым определяет направленность данного действия. Под целевой установкой и понимается готовность субъекта совершить прежде всего то, какую цель он поставил при решении определенной задачи. Одним из наиболее впечатляющих примеров силы действия целевой установки остается случай с охотником, описанный К. Марбе. В поздний вечерний час охотник с нетерпением подстерегал в засаде кабана. И вот наконец долгожданное событие произошло, листья кустарника качнулись, и… грянул выстрел. Охотник кинулся к подстреленному “кабану”, но вместо кабана он увидел девочку. Сила целевой установки, готовность увидеть именно то, что он ожидал и хотел увидеть, была столь велика, что чувственное содержание, возникшее в процессе восприятия объекта (девочки), преобразовалось в иллюзорный образ кабана (Нататдзе Р. Г. Воображение как фактор поведения. Тбилиси, 1972).

В обычной жизни часто встречаются случаи “самостоятельного” проявления целевой установки в форме тенденции к завершению прерванных действий. Подобные проявления целевой установки были открыты и исследованы Б. В. Зейгарник на материале запоминания прерванных и законченных действий.

Испытуемым предлагали в беспорядке совершать различные действия, причем одни действия им давали довести до конца, а другие прерывали. Выяснилось, что прерванные действия запоминаются примерно в два раза лучше, чем законченные.

В классических экспериментах Б. В. Зейгарник был установлен тот фундаментальный факт, что предвосхищаемая субъектом цель действия продолжает оказывать влияние и после того, как действие прервано, выступая в виде устойчивой тенденции к завершению прерванных действий.

Этим феноменом интуитивно пользуются писатели и хорошие лекторы. Писатель, желающий, чтобы его читатель захотел прочесть вторую, еще не опубликованную часть книги, старается “оборвать” изложение на самом интересном месте. Лектор, стремящийся, чтобы его слушатели глубже поняли проблему, не “разжевывает” ее до конца, а прерывает лекцию, вынуждая тем самым слушателей самим попытаться решить или обдумать эту проблему. Если слушатель выходит с лекции в состоянии прерванного действия и имеет установку на поиск решения поставленной проблемы, то, значит, лекция удалась.

Любой план своего поведения мы разбиваем на операции, которые помогают нам достичь намеченную цель. Готовность к осуществлению определенного способа действия понимается как операциональная установка.

В повседневной жизни операциональные установки действуют в привычных стандартных ситуациях, целиком определяя работу “привычного”, по выражению Д. Н. Узнадзе, плана поведения.

После того, как человек многократно выполнял один и тот же акт в определенных условиях, у него при повторении этих условий не возникает новая установка, а актуализируется ранее выработанная установка на эти условия (Узнадзе, 1961). Воспользуемся образным примером П. Фресса, чтобы проиллюстрировать эту мысль: контролер на станции метро после многократного предъявления билетов ожидает вновь увидеть билет, а не стакан с аперитивом, т. е. при встрече с пассажиром у него каждый раз на основе прошлых воздействий актуализируется готовность действовать именно по отношению к билету.

Если вы рискнете в час пик предъявить контролеру похожую на билет бумажку, то убедитесь в том, что установка, вылившись в Операцию, будет по своему содержанию соотнесена именно с билетом, а не с бумажкой. Иными словами, выражение операциональной установки будет обусловлено “образом действия”, принятым в данной ситуации.

Разнообразные фиксированные социальные установки также могут выступать как операциональные установки. Очень удачный пример действия социальных фиксированных установок, актуализирующихся в стандартных ситуациях, можно увидеть в произведении Л.Н.Толстого “Анна Каренина”: “Жизнь Вронского тем была особенно счастлива, что у него был свод правил, несомненно, определявших все, что должно и не должно делать. Свод этих правил обнимал очень малый круг условий, но зато правила были несомненны, и Вронский, никогда не выходя из этого круга, никогда ни на минуту не колебался в исполнении того, что должно. Правила эти несомненно определяли, что нужно заплатить шулеру, а портному не нужно, что лгать не надо мужчинам, а женщинам можно, что обмануть нельзя никого, но мужа можно, что нельзя прощать оскорблений, но можно оскорблять, и т. д. Все эти правила могли быть неразумны, но они были несомненны, и, исполняя их, Вронский чувствовал, что он спокоен и может высоко носить голову” (Толстой Л. Н. Собр. соч. Т. 8. М., 1963. С. 324).

Эти правила, нормы оценок и отношений внедряются в сознание человека и, выступая в форме отвечающих стандартному кругу условий операциональных установок, руководят человеком в повседневной жизни и избавляют от необходимости всякий раз решать, как надлежит действовать в той или иной уже встречавшейся ситуации. Достаточно, опираясь на прошлый опыт, отнести встретившуюся ситуацию к определенному классу, и “срабатывают” соответствующие установки.

Эти установки будут операциональными - по их месту в деятельности и отвечающими усвоенным социальным нормам (пример с Вронским) - по их содержанию. Операциональные установки обычно осознаются лишь в тех случаях, когда они нарушаются.

Так, главный персонаж романа Ф. М. Достоевского “Идиот” князь Мышкин вместо того, чтобы небрежно бросить свой узелок швейцару, заводит с ним обстоятельную беседу в “людской”, чем сначала приводит в недоумение самого швейцара, а затем и княгиню Мышкину. Нарушение принятых норм мешает швейцару, “человеку с намеком на мысль”, решить, как себя вести с князем.

Подобное нарушение правил и вытекающих из них установок на определенное поведение в данной ситуации расценивается и швейцаром, и княгиней как событие из ряда вон выходящее, о чем недвусмысленно дается понять князю Мишкину.

Согласно учению Д. Н. Узнадзе, бессознательное психическое состоит из множеств установок. Он смог экспериментально показать их формирование и некоторые из них классифицировать.

Итак, в самых общих чертах вы познакомились с этой классификацией установок - первичной, целевой, импульсивной, смысловой и операциональной.

Но ни в коем случае не следует представлять эти установки, как этажи, надстроенные друг над другом и лишенные каких бы то ни было отношений между собой.

Все установки находятся в постоянном взаимоотношении друг с другом и влияют друг на друга. Каждая установка стремится реализовать свою целевую потребность, и каждая из них имеет свой установочный операциональный способ ее реализации. Эти установки, стремясь к своей цели, действуя, наступают друг на друга. Таким образом, может возникнуть противоречие, конфликт, который из бессознательного может перейти в сознание.

Например, увидев на улице симпатичную незнакомую девушку, молодой человек хочет подойти и познакомиться, но в его круге такой поступок будет расценен как неприличный. В этой ситуации действует несколько установок, между которыми складываются определенные отношения. Прежде всего это целевая установка, проявляющаяся во вполне осознанном намерении молодого человека познакомиться с девушкой. Она актуализирует, с одной стороны, различные операциональные социальные установки, усвоенные в прошлом в виде социальных норм поведения в подобных ситуациях, с другой стороны, она приводит в действие смысловую установку, выражающую реальное отношение молодого человека к вставшей перед ним цели. В зависимости от смысловой установки фиксированные социальные установки могут либо блокироваться, и тогда молодой человек решится подойти к девушке, либо реализоваться в действие, и тогда он пройдет мимо.

Описанная ситуация, конечно, упрощена, но благодаря такому упрощению в ней удается увидеть то, как установки других уровней под влиянием целевой установки вплетаются в контекст действия и определяют его ориентацию.

Наши старые установки могут оказывать свое действие на новые. Например, у курильщика появилась целевая установка, которая проявилась в осознанном желании бросить курить. Он сознательно принимает решение, что завтра больше курить не будет.

Утром старая операциональная фиксированная установка актуализирует у него в сознании желание закурить, и он берет сигарету. Но “целевая установка” опять анализирует в сознании курильщика мотив бросить курить, например: “Я бросил курить! Все, я не курю!”. Курильщик убирает сигарету. В этот момент “старая установка” диктует противоположную мотивацию: “Кто сразу бросает курить? Сразу бросать курить вредно! Давай будем отвыкать постепенно”. Эти две установки находятся в конфликте друг с другом, а сознание курильщика, его “Я” должно поддержать одну из них. Если “Я” курильщика не актуализирует мотив “бросить курить”, то “старая привычка” курить остается.

Итак, между установками различных уровней складываются определенные взаимоотношения. Мышление среднего человека подобно обезьяне, которая прыгает и бегает между конфликтующими установками и принимает зачастую “импульсивные” решения. Люди смотрят на мир сквозь очки, стекла которых затемнены светонепроницаемой пленкой “старых установок” (догм, знаний, устаревших предрассудков и т.д.).

Д. Н. Узнадзе в связи с этим писал: “Старая установка продолжает свое существование в определенной качественности установок настоящего”.

Эта глубокая мысль создателя теории установки показывает нам, что “старые установки”, или, как их называют в школе Д. Н. Узнадзе, “установки на прошлое”, оказывают существенное влияние на “новые установки”, или “установки на будущее”.

Но существуют творческие установки, которые могут организовать и интегрировать деятельность конфликтующих между собой установок. Формирование подобных установок - это, по-видимому, одна из важнейших функций Вашего бессознательного. Такая интеграция дает человеку духовную силу, творческий потенциал. Творческие установки выражают в жизнедеятельности человека его личностный смысл, придают устойчивый характер и помогают преодолеть многие трудности в жизни человека, создают в сознании индивида духовный самоконтроль и ведут его к самосовершенствованию.

К пониманию этого, правда, в неясной форме, неоднократно уже приходили лучшие умы прошлого. Известный римский философ Луций Анней Сенека, не сомневаясь, утверждал: “Сколько человек прожить хочет - может”. Интересно подчеркнуть, что спустя столетия к этому же выводу пришел Гёте. По поводу смерти одного знакомого он писал: “Вот умер 3., едва дожив до 75 лет. Что за несчастные создания люди - у них нет смелости прожить дольше. Главное, надо научиться властвовать над самим собой”.

На симпозиуме по бессознательному было отмечено, что внушаемость человека и его гипнабельность зависят от неосознаваемой психологической установки. Именно возникновение неосознаваемой психологической установки на внушаемость оказывает непосредственное и глубокое влияние на гипнабельность. Но до тех пор, пока положительная установка на внушение не исключит в сознании индивида мотивы поведения, противоречащие процессу внушения, гипнотического эффекта не будет.

Под влиянием положительной установки на внушение бессознательно срабатывает механизм, исключающий поведение, противоречащее этой установке.

Именно тогда отпадает под влиянием этой установки последний мотив, определяющий контроль за своим поведением, наступает гипнотическое состояние, при котором словесная информация, поступающая от гипнотизера, воспринимается без критики сознания индивида.

Установка на внушение является реорганизатором психологических установок личности, которые в дальнейшем не только способствуют достижению гипнотического состояния, но и активно участвуют в самом процессе создания этого состояния.

Итак, учение 3. Фрейда - психоанализ и теория неосознаваемой психологической установки Д. Н. Узнадзе выступают на сегодня как наиболее обобщенные направления научной мысли о бессознательном психическом. Они приводят к выводу о том, что сознание индивида вовсе не является феноменом, исчерпывающим психологическую сущность и способ проявления психических особенностей человека. Все личностные качества индивида имеют бессознательную причину.

Оба эти направления считают, что бессознательное психическое управляет всеми фундаментальными измерениями человека во всех аспектах. Управление осуществляется бессознательно или может реализоваться через сознание. Бессознательное есть неустранимое начало всего общественного бытия человека, а не одной только его индивидуальности.

Читатель, думаю, уже догадался, что искусство гипнотизера состоит в умении присоединиться к бессознательному индивида, формировать положительную установку на внушение и через гипнотический транс получать нужный эффект. Но все это в следующих главах.